Жизнь прекрасна
Италия прекрасна, и это аксиома. Мало того, она прекрасна буквально везде, во всех закоулках, подворотнях и тупиках. И это грустно, потому что понимаешь: Италию никогда не увидеть всю, полностью, слишком уж много в стране мест, достойных восхищения.
Да, есть в ней места, так сказать, главные и обязательные для посещения. И для исполнения этой обязательной программы существуют антигуманные туры, условно называемые "Вся Италия за неделю". Всего лишь за семь дней ополоумевший турист умудряется ознакомиться с Римом, Флоренцией, Венецией, Сиеной, Ассизи, Неаполем, Падуей, Пизой, Сан-Марино и Помпеями — после чего любой нормальный человек впадает в состояние полной невменяемости. А потом он с недоумением обнаруживает, что Сиену от Пизы он не способен отличить даже на собственноручно сделанных фотографиях. То есть стремление увидеть как можно больше, потратив как можно меньше времени и денег, совершенно понятно. Но Италия требует неторопливости и вдумчивости, и смотреть ее лучше всего маленькими кусочками, терпеливо и в подробностях изучая восхитительные фрагменты удивительно прекрасной страны.
Амальфитанское побережье получило свое имя от городка Амальфи. Это сейчас он городок. Но в прошлые времена Амальфи слыл богатым и могучим городом, его благородные жители не жалели средств для украшения своей малой родины. То есть, наверное, действовали они из сугубо эгоистических побуждений — просто хотели, чтобы их вилла была самой великолепной виллой побережья, а их городской собор вызывал зависть у всех соседей...
А теперь нам не важны намерения древних амальфитанцев — что бы ими ни двигало, спасибо им большое. Амальфи — один из самых красивых городков Италии. А если исходить из тех соображений, что города Италии самые красивые в мире, то, значит, Амальфи — один из самых красивых городков мира.
Предупреждаю сразу: ехать сюда, имея в виду только пляжный отдых, просто глупо и даже преступно. К тому же, боюсь, что тот, кто стремится на амальфитанское побережье с целью как следует оттянуться, будет сильно разочарован: здешние края предполагают отдых совсем другого сорта...
В роскошной обтянутой кожей книге отзывов и предложений одного из местных отелей на бумаге ручной работы я нашла довольно корявые строчки на русском: группа нефтяников прибыла в эти недешевые края и сочла их полным отстоем, о чем и заявила в письменном виде. Они сюда больше не вернутся! Вот и хорошо. Их пребывание в гостинице забудут очень и очень нескоро.
А ведь ребята всего-то купались ночью в бассейне голыми, заказывали водку бутылками и требовали от обслуги отеля, чтобы сюда по-быстрому доставили девочек. А девочки — это не здешний стиль, да их тут попросту нет. Ближайшие девочки — в Неаполе, то есть в часе езды от Амальфи... Словом, нефтяникам Амальфи категорически не понравился, так что ноги их здесь больше не будет.
Эта часть Италии, регион Кампания, провинция Салерно, амальфитанское побережье обойдутся и без них. Проживет без них крошечная средневековая площадь Амальфи, набитая уличными кафешками, процветающими под сенью гигантского собора Святого Андрея. Здесь хранятся мощи святого Андрея Первозванного — настоящая реликвия, которой, казалось бы, место не в малюсеньком городке, а где-нибудь в Ватикане. Хотя с другой стороны — в Ватикане все превратится в музейный экспонат, в туристическую достопримечательность. А здесь, в Амальфи, любая итальянская домохозяйка по дороге с рынка может на минутку заскочить в собор и, поставив сумки на каменный пол, перекинуться парой слов со своим святым.
Вообще в здешних краях реликвии такого уровня никого не удивляют. Так, в соседнем городке Равелло, тоже прелестном и тоже маленьком, в соборе хранится кровь святого Пантелеймона. И каждый год 27 июля она закипает... Посмотреть на чудо приезжают толпы паломников, но в остальные дни года сосуд с кровью святого особого ажиотажа не вызывает. То есть, конечно, местные жители то и дело сюда забегают, о чем-то просят, за что-то благодарят... Ну, это так, норма жизни.
А если брать не уровень святынь, а количество церквей на душу населения, то в таком смысле на амальфитанском побережье всех превзошел городок под названием Фуроре. На семьсот местных жителей приходятся девять церквей — вот так фурор! Это не соборы, а в основном маленькие церквушки, и тем не менее. Каждая из них — произведение искусства, каждая насчитывает не одно столетие, так что висящие в них иконы XIII века — вещь обычная.
Фуроре — городок нетипичный. Потому что он на самом деле как бы не существует: домики прихотливо разбросаны по окрестным горам и скалам, а какого-то очевидного центра вроде бы и нет. В XV веке тут жил местный епископ. Его резиденция сохранилась, но трансформировалась в отель, тоже "Фуроре". Отель хороший, пятизвездочный, со всеми, естественно, современными удобствами. Впрочем, больше всяких джакузи его украшают сохранившиеся фрески и барельефы епископского периода, так что можно культурно расти, не покидая бара.
По причинам, нам теперь непонятным, тот самый епископ предпочел запрятать свою резиденцию в горах. Соответственно, в горах стоит и отель: море как бы есть, но далеко внизу, так что надо ехать купаться в Амальфи. Зато вокруг — никого и ничего... За это Фуроре очень высоко ценится среди состоятельных римлян: для того чтобы провести тайный уикенд с не своей женой, места лучше не найдешь.
Собственно, со своей женой здесь тоже ничего себе, особенно если она совсем новая — Фуроре нежно любят молодожены: здесь их ничто не отвлекает друг от друга. Ну, разве что SPA или ресторан с изумительной кухней... Некоторые, этой кухни наевшись, тут же бегут на специальный кукинг-класс — хотят научиться готовить так же, как местные повара. Ну да разве такому за неделю научишься? Тут нужны годы...
Фуроре так затерян и запрятан, что о нем, похоже, иногда забывали. Так что в истории здешних мест есть огромное белое пятно: после того, как здесь пожил епископ, наступили столетия тишины, и до сих пор никто не знает о том, что происходило тут на протяжении больше чем 300 лет.
Наверное, ничего такого здесь и не происходило — жила себе рыбацкая деревня, жизнь которой настолько не омрачалась никакими катаклизмами, что люди годами судачили о самых смешных мелочах. Например, о лисе, которая когда-то так обнаглела, что повадилась воровать у рыбаков их улов прямо из корзинок!
Поведение зверька настолько потрясло весь городок, что память о нем пронесли сквозь столетия. Мало того, нахальную лису даже перевели на герб города, вот насколько все было серьезно.
Фурорцам только и оставалось, что переживать из-за лисы — какой враг смог бы вскарабкаться на здешние скалы! А вот к другим, более приветливым берегам то и дело подбирались злые сарацины. Тогда, конечно, им тут никто не радовался, а вот нам, теперешним, впору сказать сарацинам "спасибо". Ведь если бы побережью не угрожал постоянный и опасный враг — не надо было бы амальфитанцам строить по сторожевой башне чуть ли не на каждом холме. А теперь мы смотрим на эти сооружения и радуемся тому, что они есть.
Хотя, конечно, истории у некоторых башен такие, что впору поседеть. В одной, например, в свое время живьем сожгли некую благородную даму вместе с ее малолетними детьми. А все из-за того, что аристократка посмела выйти замуж за простолюдина, чего общество ей так и не смогло простить. В другой башне заживо замуровали некую женщину, уличенную в супружеской неверности... В общем, остается только радоваться, что такие вот ужасные крайности ушли в прошлое, где им самое место. А трагедии давних дней теперь просто придают изюминку безмятежному, радостному итальянскому полудню.
Амальфитанское побережье как магнитом тянуло и тянет к себе людей, чья профессия связана с вдохновением. Сюда приезжали на несколько недель, а оставались на годы. Здесь долго жил Рихард Вагнер, задержался тут и Генрик Ибсен. Грета Гарбо крутила здесь один из своих многочисленных романов. Домик в здешних краях купила Софи Лорен. А Анна Маньяни для себя нашла совершенно исключительное место: неподалеку от Фуроре природа устроила глубокую и прекрасную расщелину, ее здесь называют просто фьордом. Между прочим, это единственный фьорд на всем побережье. Крошечный пляж, несколько маленьких разноцветных домиков, ступеньками забирающихся вверх по скалам — высокие стены скал защищают и ограждают фьорд от всего остального мира... Красиво так, будто бы это дело рук Микеланджело. Впрочем, итальянцы всегда умели видеть красоту окружающего мира и не портить ее, а лишь чуть дополнять и оттенять с помощью творений своих рук.
Красота окрестностей поощряет искусства. Разные, иногда даже довольно сомнительные. Так, фурорцы позволяют современным художникам приезжать сюда со всего мира и рисовать на стенах домов все, что им взбредет в голову. Мало того, настенных живописцев еще и обеспечивают жильем, едой и кистями с красками... У кого-то получается почти произведение искусства, у кого-то — кошмарная мазня. Ну и что? Все равно через год их творения исчезнут, потому что приедут новые художники, желающие попачкать чужие стены.
А вообще современность как будто стекает с амальфитанского побережья, как вода с толстого гуся. То есть вроде бы вот она, современность, а чуть копнешь — и сразу на свет вылезает какая-нибудь невероятная древность. Взять, скажем, сувенирную лавку, где продают всякую туристическую дребедень. Так вот, в этой лавке есть ступеньки вниз. По ним можно спуститься, как однажды спустился хозяин магазинчика, решивший немного углубить подвал. Копнул — и тут же попал в древнеримскую виллу! Так они теперь и живут — сверху шопинг, внизу музей. И все довольны.
Между прочим, от Амальфи до Помпей совсем недалеко. Но тогдашним амальфитанцам повезло: если Помпеи погибли внезапно, то местным удалось сбежать от того самого извержения Везувия. Грустят по такому поводу разве что кровожадные археологи: мол, если бы и здешних накрыло так же неожиданно, как помпейцев, вот как было бы тут много интересного!
А я рада за тех, кто убежал. Я бы хотела, чтобы и жители Помпей в свое время тоже успели спастись. Да, нынешние Помпеи потрясают и впечатляют. Но вот только их трагедия жива и сейчас — в этом превратившемся в лаву человеке, мучительно скорчившемся в окруженной туристами витрине, в окаменевшей собаке, все еще пытающейся убежать от своей смерти, в поросенке, с его навеки застывшим последним взвизгом...
Нет уж, не надо нам больше таких достопримечательностей. Хорошо, что амальфитанцы спаслись, даже имущество свое успели унести.
Может быть, в генетической памяти местных навсегда отложился тот факт, что их предкам просто невероятно повезло. И теперь здесь умеют радоваться жизни так, как, пожалуй, нигде. Тут придают значение мелочам, которые постороннему могут показаться смехотворными, особенно по сравнению с мировой революцией. Но на самом деле именно из таких мелочей и состоит радость жизни. Взять хоть моцареллу: здесь вообще не верят, что она бывает в виде герметичного пакетика, в который запаяно несколько белых сырков с годичным сроком хранения. В равной степени здесь не верят в то, что моцареллу могут делать из коровьего молока. Тут точно знают: моцареллу делают только из молока буйволиц, и съесть ее надо в течение суток. Прочая же моцарелла настолько не имеет смысла, что ее признают несуществующей.
Пару раз в неделю на буйволиную ферму неподалеку от города Салерно приезжают ответственные товарищи из самого Рима. Только здесь производят моцареллу, которую ест друг России Сильвио Берлускони! А другую он не ест, потому что иной моцареллы он понять не может. Естественно — он ведь тоже итальянец!
