Французский кавалер

Когда молодая женщина приезжает в Париж, она бывает приятно удивлена: французские мужчины очень гостеприимны и буквально горят желанием - желанием угостить иностранку.

Они постоянно приглашают ее выпить чашечку кофе. В кафе или дома. Лучше дома - там он может показать свою библиотеку (коллекцию марок, дисков и т. п.). В глазах француза жар, на устах же - легкая поэзия. Льются соловьиные трели, густо перевитые стихами Элюара и традиционными, еще его дедушкой используемыми фразами: "Ваше лицо настолько поразило меня, что я не мог пройти мимо. Вы, наверно, актриса". А приглашение "к сладкому" настолько галантно, что россиянка, привыкшая к выражениям типа "Приходи в полночь к амбару - не пожалеешь", совершенно очарована, хотя и не всегда соблазнена. Многие российские туристки с восхищением делились короткими эпизодами - на улице к ним приставал француз. А приставали ко всем, даже к тем, кто на родине уже отчаялся вызвать хоть какой-нибудь порыв. Кредо Парижа: "Нет некрасивых женщин, а есть нераскрытые".

Париж - признанный центр галантности и этикета. Но это также город разбитых сердец и разрушенных надежд. Именно здесь поставлен своеобразный мировой рекорд - в Париже живет самое большое количество неженатых людей в мире. Это столица коротких адюльтеров, для которых сюда приезжают даже чопорные англичане. Это город "высокого риска", который держит первенство по количеству заболевших венерическими заболеваниями и СПИДом от беспорядочных связей. Это город с самым высоким процентом алкоголизма, самоубийств и нервных заболеваний на сексуальной почве. Не кто иной, как парижский доктор Шарко, долгие годы практиковавший лечение женской истерии, первым высказал молодому Фрейду-стажеру идею о неудовлетворенном половом влечении как основной причине всех неврозов. В Париже это бросается в глаза, как ни в каком другом месте. Причины такой зажигательной для иностранцев экспансивности и эмоциональной возбужденности парижанок - именно в этом.

При том, что галантность французов известна всему миру, в комплект к этому мифу не входит утверждение, что французы - настоящие мужчины. Медицинская статистика, обнародованная по результатам исследований международной организации ВОЗ, для них трагична - французы относятся к группе населения мира со слабой потенцией. Впереди гордо шествуют нелюбимые ими (вероятно, за это) арабы и африканцы, а в Европе французов обгоняет многонациональное братство России. Как это сочетается с образом самого обаятельного мужчины в мире? Неужели, как метко заметила одна эмигрантка, у французов "весь пар в свисток ушел"?

Признаюсь, этот "свисток" чрезвычайно приятен, если им не увлекаться всерьез. К нему привыкаешь, как к легкому наркотику. Когда неделю я не слышала на улице приглашений парижан выпить кофе, невольно начинала с тревогой вглядываться в зеркало и перебирать гардероб. Даже после непродолжительного проживания в Париже у приезжих, особенно из России, контакты с соотечественниками усложняются, потому что нервирует незатейливость и откровенная грубость российских мужчин. Так, как россияне обычно на улице знакомятся с женщинами, парижане только проституток снимают.

У французов в арсенале не только витиеватый слог, но и деликатность обхождения. Используется артистизм и мягкость тона. Октябрьская революция упростила русский алфавит и назвала вежливую деликатность буржуазными пережитками. Французская революция оставила в покое традиционную грамматику и старинный стиль обхождения. Французы не начинают с притязаний и предложений, и чаще всего первой будет фраза типа "Какое небо голубое". Удивительно, как они умеют быть непринужденными и контактными без развязности и наглости. Французы могут задать тот же вопрос, что и россияне: "Можно вас проводить?", - но при этом не смотрят на девушку исподлобья, словно милиционер, который собирается проводить сомнительную гражданку в ближайшее отделение милиции.

Принимая на веру данные ВОЗ, хочется разобраться - зачем французам все эти возбуждающие приставания? Предполагаемая слабая потенция французов проявляется не в том, что они совсем не могут. Могут. Но для этого им нужно заводить себя, как сломанную машину, инструментом "кривой старт". Это помогает ненадолго, поэтому нужно обновить впечатления. У многих парижан комплекс Дон-Жуана. Психологи насчитывают около шести разных типов Дон-Жуанов, в зависимости от мотивировки и физиологии. Возглавляет этот список страстный тип с гиперфункцией желез, который готов всегда и со всеми. Но наш предмет обсуждения - это самый последний тип Дон-Жуана, слабый мужчина с постоянной необходимостью менять партнерш, потому что прежняя не вызывает повторного желания.

Есть и еще одна причина. Американский психоаналитик Эрик Берн рассказывает о социальной игре под названием "Кавалер". В нее играет мужчина, чаще всего неуверенный в себе, без прямого и неотложного сексуального стремления, который, однако, хочет подтвердить свою значимость у окружающих женщин. Это самая популярная игра интеллектуалов, отягощенных комплексами. Цель - не добиться половой связи, а просто доказать, что они считают его потрясающим мужчиной. "Только неумная и грубая женщина откажется от этой игры, - пишет Берн. - Ведь от нее требуется только сказать: "Мистер Х, вы просто великолепны. Вы производите колоссальное впечатление". Разве не приятно сделать человека счастливым, если ему так мало нужно. Но некоторые принимают это всерьез, влюбляются и страдают от недолгих романов, упрекая себя: "Наверно, я что-то не так сделала". (Для того, чтобы избежать упреков в феминизме, дополню - Берн рассказывает также о женском варианте такой игры - "динамо", печально известной многим мужчинам. Среди женщин игра более распространена.)

"Кавалер" выбирает одну или несколько молодых женщин на вечеринке, работе, в самолете, ресторане или у витрины модного магазина, и начинает рассыпаться в комплиментах и хвастовстве. Есть американский способ, прямой: "Посмотрели бы вы на мой диплом Бостонского университета!" или - "У меня самая дорогая машина в городе". И европейский, изощренный (классический английский и немецкий вариант): "Как мне не хочется лететь на эту международную конференцию. Устал, знаете ли, от презентаций, но что делать, большой бизнес (наука, политика) - это большие заботы!". Французский вариант не требует апелляции к личным достижениям. Достаточно первой фразы с ссылкой на общественное достояние: "Как вам нравится Париж?". Вместо того, чтобы раскрывать павлиний хвост, мужчина позволяет развернуться даме. В подтексте слышится: "Какое значение имеют все эти внешние социальные успехи, когда главное: вы - прекрасная женщина, я - достойный мужчина, и мы вместе".

Есть игры с вариантными целями. Самый простой - получить ответный комплимент. Более сложный - склонить женщину к "faire lХamour". Язык раскрывает мировоззрение нации. Это распространенное словосочетание в буквальном переводе означает "сделать любовь", словно это не сложный длительный процесс, а разовая акция. Утонченные натуры требуют изысканных драм в стиле Марселя Пруста. Они выбирают труднодоступную даму и могут с увлечением играть годами. В игре есть несколько степеней серьезности. К первой степени относятся мимолетные встречи, полные вздохов и намеков, приятные обеим сторонам. Но игра в последней степени может быть смертельной для одного игрока. (Именно таким вариантам посвящены почти все фильмы известного французского режиссера Клода Шаброля.)

Парижанин никогда не оставляет своего искусства обольщения, даже в счастливом браке. "Почему французские мужья кокетничают в присутствии жен с другими дамами?" - спросила я однажды друзей на вечеринке. "Они хотят доказать женам, что они настоящие мужчины", - с улыбкой ответила мне хозяйка дома. "А больше им этого доказать нечем?" - цинично удивилась я. Компания разразилась смехом и серией пикантных воспоминаний. В моей памяти тоже был один яркий эпизод.

Моей подруге Кате сделал предложение французский журналист Бернар, приятный во многих отношениях. Но она колебалась, потому что он был старше на 28 лет. Бернар решил склонить чашу весов в свою пользу оригинальным способом. Он позвал меня и Катю в гости на Рождество. Когда мы пришли, оказалось, что в гости, кроме нас, приглашены его первая любовь, его первая женщина, его первая бывшая жена, его любовница, из-за которой они разошлись, и последняя подружка, которую он бросил ради Кати. По французскому этикету все были предельно вежливы и предупредительны друг к другу. Но когда через пару часов вино ударило гостям в голову, нам с Катей стало казаться, что мы заперты на ночь в клетке с тиграми. Я пострадала на этой вечеринке не меньше бедной Кати, потому что дамы ошибочно приняли меня за будущую пассию Бернара. На самом деле мне отводилась роль наперсницы, которая должна была посмотреть на этот сонм женщин и сказать Кате: "Экземпляр ценный, надо брать".

Француженки изощрялись в шпильках и гадких репликах в изысканном стиле, но окончательно сдали нервы только у последней подружки, которая неожиданно завизжала: "Уезжайте немедленно, уезжайте из нашей страны". Бернар не вмешивался в наши беседы и одинаково ухаживал за всеми. Его брак с потрясенной Катей не состоялся. Она испугалась, что и в браке он будет преподносить подобные сюрпризы.

Когда я рассказала в компании французов о происшествии в кругу женщин Бернара, я ожидала, что собравшиеся разделят мое недоумение. Оно удвоилось, когда они посчитали выдумку Бернара интересной, а Катю - неразумной. Мнение парижан было настолько единодушно и доводы аргументированы, что я подумала на мгновение: "А может, мы в России слишком пропитаны Достоевским? Наверно, так и надо, как у Иоселиани в фильме-панораме Парижа "Фавориты луны" - пришел, увидел, переспал. Мужик за собой привел караван баб, значит, проверенный, годится". У каждой нации свои традиции и вкусы. В Африке, например, невеста с ребенком ценится больше девственницы. В чем абсолютность морали?

Вспоминаю рассказ российских туристов, побывавших в Греции на нудистском пляже в начале восьмидесятых годов. Увидев обнаженных гречанок, российские мужики прикрыли плавки картами Греции и оцепенели, как стенка футболистов перед пенальти. У местных же жителей свои красавицы никакой реакции не вызывали. Хотя греки признанно лидировали среди самых-самых пламенных еще до создания самой ВОЗ с ее списками, но сексуальная революция добралась до Греции, и они привыкли. Может быть, секрет слабости французов в доступности парижского секса? На то, что так доступно и обыденно, обычно не тянет. Вот они и изощряются в словесности в тоске по утраченным временам, когда лодыжка из-под кринолина вызывала сердцебиение. Тянет на все, что необычно. В доказательство судьба мне подарила один эпизод.

Мой сорокалетний знакомый Игорь очень хотел жениться в Париже. Не только, чтобы получить вид на жительство, его томила одна большая любовь - к француженкам. Он любил их во всех проявлениях, за темперамент и оригинальность, поэтому это вовсе не был поиск брака по расчету. Игорь понимал, что проигрывает французам в искусстве обольщения. Он попросил меня рассказать, как французские мужчины говорят с дамами. Начав вспоминать разные комплименты и вариации в духе: "Вы любите импрессионистов? У меня в спальне висит прекрасная репродукция Ренуара", я поняла главную проблему - у Игоря не было дома с картинами в пастельных тонах. А были комплексы - возраста и чужака плюс нервозность срочного выбора. "Не старайся им подражать, у тебя получится второсортный вариант. Нужно использовать преимущество наших традиций", - ободрила я друга. Какие это были преимущества, мне и самой было непонятно. Я тогда плохо говорила по-французски, так что функцию красноречивой свахи могла выполнять с трудом. Экстремальная ситуация мобилизовала фантазию и интуицию. Я решила использовать способ Бернара. Я предложила смелый вариант - пойти в какую-либо общественную организацию, в штате которых во всех странах преобладают одинокие женщины.

Первый же поход в один международный фонд увенчался успехом. Мы встретились с обаятельной француженкой, сразу же проникшейся сочувствием к нашей маленькой компании. Мой товарищ, прекрасно владеющий несколькими иностранными языками, рассказывал о трудностях эмиграции. Но когда Игорь вышел, я проводила его грустным взглядом, вздохнула и проникновенно сказала ту короткую фразу, на которую была способна с моим тогдашним знанием французского: "Игорь - очень-очень хороший человек". Француженка посмотрела на меня странно и спросила: "Он ваш жених?". "Нет, просто соотечественник", - честно сказала я и снова вздохнула, чувствуя угрызения совести. На прощание Кристин записала наши телефоны. Она позвонила ему сама на следующий день и пригласила его в ресторан. Через три месяца они были женаты. Без комплиментов и ухаживаний не обошлось - это же Франция! Но делал их не Игорь, а француженка. И предложение сделала она, и сама громила враждебно настроенную к смешанным бракам мэрию. Моя краткая характеристика оказалось более убедительна, чем вся галантность Франции. Тем более, что она подтвердилась. Это был эффект соленого огурца на пресыщенном сладостями пиру. Поэтому французский политес так действует на российское воображение - для нас это конфетка после бочки квашеной капусты.